Андрей Важенин: "В медицине гарантировать 100% успех может либо жулик, либо дурак"

!

Андрей Важенин в медицине Южного Урала без преувеличения личность легендарная. И при этом он полон сил, энергии, планов. Самый известный радиолог и главный онколог Челябинской области, заслуженный врач РФ, профессор, член-корреспондент РАМН, главный врач Челябинского окружного онкологического диспансера, его титулы можно долго перечислять. Он предан своему делу, своей семье, своему краю - настоящее мужское качество. Его раздражает лень, бездействие, самоуспокоенность, потому, наверное, что в нем нет ни одного из этих качеств. Он приветствует обновление и ценит опыт, умеет ставить цели и добиваться результатов. Честность и ум - вот те качества, которые позволяют стать членом его команды.

Свою профессию Андрей Владимирович выбрал совершенно сознательно: его родители - врачи, с детства окружение - врачебное, говорит, что не питал никаких романтических иллюзий, но испытывал безусловный интерес. В 1975 году окончил физико-математическую школу, поступил в медицинский, который закончил с красным дипломом, затем клиническая ординатура на кафедре онкологии и работа в онкодиспансере в разных ипостасях. Кстати, и теперь династия Важениных-врачей продолжается, дочь Даша успешно трудится в диспансере под руководством.., но не под крылом знаменитого папы.

- Последнее время в СМИ появилось очень много информации о высоких технологиях в онкологии: ПЭТ-центрах, «КиберНоже», отделении радионуклеидной терапии. И это породило нездоровый ажиотаж в обществе, люди готовы записываться на эти виды диагностики и помощи, жутко обижаются, если им отказывают...

- Постановка вопроса «А я хочу...» в медицине высоких технологий абсурдна. Есть модные бренды, но это ни о чем не говорит. Тактику лечения онкобольного испокон веку определяет врач, назначаются специальные консилиумы, в состав которых входит хирург, химиотерапевт, радиолог, представители диагностических служб, пациент этого может не видеть и не знать, но происходит все именно так. И с появлением высоких технологий ничего нового не произошло. Всем, кому они показаны, они доступны. А вопросы показаний все-таки решают профессионалы, и это обычная схема, так было всегда. Кстати, и высокие технологии в онкологии были всегда, и в 60, и в 70-е, и в 80-90 годы... Самые передовые медицинские диагностики, эндоскопия, например, вышла из онкологии, все современные рентгеновские методы, КТ, лучевая терапия... Нигде в медицине больше нет такой насыщенности, такого сплава с физикой, математикой. Плюс мы всегда были очень открыты, знали, что делается в Германии, Америке, Израиле еще при Советском Союзе. То есть периодически просыпается общественный интерес, рождается мода, а сама ситуация для онкологов не нова.

- Наверное, такой ажиотаж объясняется еще желанием людей верить в какое-то чудо, ведь онкология - такая область медицины, где вера в исцеление особенно нужна...

- В медицине гарантировать 100% успех может либо жулик, либо дурак, а нормальный врач гарантировать успех не может никогда, это если честно. И нет методов, которые дают 100%-ную гарантию. К этому, безусловно, надо стремиться, но нужно понимать. А веру в чудо, я думаю, провоцируют наши народные сказки: можно выловить щуку, поймать серого волка, а до этого лежать себе на печи... В реальной жизни такое случается крайне редко, а в лечебном процессе для достижения успеха нужно приложить усилия доктору, и пациенту набраться терпения, а случаев чудесного исцеления лично я ни разу не видел. Погоня за чудом - это не следствие болезни, а результат снижения образованности нашего населения. Я четко эту параллель просматриваю.

- Для врача онкология - тяжелая специальность?

- Да, проблема профессионального выгорания стоит очень остро в онкологии. С другой стороны, люди, которые приходят в нашу специальность либо быстро уходят, либо остаются на всю жизнь.

- А нехватку психотерапевтов, которые работали бы с пациентами, ощущаете?

- У нас больше 10 лет работает Ольга Шарова, кандидат медицинских наук, психотерапевт, которая занимается с пациентами. Когда человек узнает о диагнозе - это, конечно, жестокий стресс. Меняются жизненные планы, и наша задача - помочь человеку понять, что вот это сейчас для него самое главное, важнее ничего нет.

- Давайте еще раз скажем, что сейчас рак - не приговор...

- Это не приговор, безусловно, но это тяжелая болезнь, которая поддается лечению, особенно на ранних стадиях. Сегодня в нашем онкодиспансере на учете состоит больше 72 тысяч пациентов, кстати, 5 лет назад их было 48 тысяч. То есть это те люди, которые прожили 5, 10, 20 лет. Они у нас наблюдаются, мы их знаем, но они ведут нормальный, качественный образ жизни, их количество с каждым годом увеличивается. Особенность нашей специальности, увы, в том, что про наши неудачи знают все, и куда надо было обратиться, и как лечить, и так далее... А наши успехи - они закрыты, но они есть.

- И онконастороженность должна быть, я думаю, как со стороны врача, так и самого пациента?

- Всегда в развитии нашей специальности параллельно идут две дороги, это высокие технологии и организация службы, которая ведет работу по выявлению опухолей на ранних стадиях. Онколог не является врачом первого контакта, пациент сначала обращается к терапевту, гинекологу, хирургу, и вот от того, насколько они подготовлены, на какой стадии они отправляют к нам пациента, зависит и его судьба, и ход лечения. Мы занимаемся этой проблемой уже более 10 лет, и вот цифры за эти годы на 13-15% по разным локализациям мы увеличили число пациентов с 1-2 стадиями рака, и на такой же примерно процент уменьшили число больных с 3-4 стадиями. И это очень важно. Потому что без раннего выявления и высокие технологии не очень нужны, что там лечить уже; с другой стороны, если мы много и рано выявляем, это надо как-то лечить. Это параллельные процессы, одинаково важные.

- Каков все-таки алгоритм действий для пациента?

- Надо понимать, что нет чудодейственных универсальных методов диагностики, чтобы ты пришел, проверился на одном приборе, и все. Диагностика, раннее выявление - это достаточно рутинные, давно известные вещи: ежегодный профосмотр, флюорографические исследования. Те 6-8 локализаций, которые делают погоду в нашей области - это рак кожи, молочной железы, легкого, гинекологический рак, опухоль прямой кишки. Для их первичной диагностики никаких высоких технологий не требуют. Это осмотр, пальпация, пальцевое обследование прямой кишки, не слишком эстетично, но действенно. То есть нужно собрать базовые обследования в поликлинике по месту жительства, и только потом по направлению доктора идти к нам. Мы занимаемся уточняющей диагностикой, ставим окончательный диагноз, но чтобы дать грамотную консультацию, мы должны иметь базовую информацию.

- Насколько остро стоит у вас кадровый вопрос? И в первичном звене, и кто работает на сложной аппаратуре?

- У нас есть, к счастью, вариант выбора, молодежь идет к нам активно, уже на 4-5 курсе, да и после окончания академии приходить к нам на работу уже поздно. На средний балл мы обращаем внимание, потому что я не верю в истории про то, как троечник стал хорошим врачом, никогда не видел такого, и сам троечником не был. Отбираем ребят, которые готовы учиться, развиваться дальше. Работать у нас интересно, к нам приезжает много ученых из Москвы, из-за границы. Да и мы не жалеем ни сил, ни средств на обучение наших специалистов в ведущих клиниках столицы и зарубежья. Мы изучаем все современные технологии задолго до их появления, у нас нет такой ситуации, что технология появилась, а мы не знаем, что с этим делать. Есть группа людей, которые изучают, отслеживают каждое новое направление, что-то задолго до появления этой технологии у нас. Другого пути нет. Так что кадровый состав - это одна из самых сильных наших сторон.

- Грамотный онколог, какой он?

- Грамотный онколог четко понимает свое место в лечении больного и именно здесь реализует свой профессионализм, потому что онкология, как я уже говорил, - дисциплина «колхозная», тактика и лечение больного - коллегиальное решение. Человек-коллективист, профессионал в своем разделе, ну и психолог, естественно.

- Как вы относитесь к общественным организациям, которые поддерживают онкобольных, школы для пациентов организуют?

- Дифференцированно, к нашим пациентам нужно очень деликатно, бережно относиться. Если общественные организации действительно помогают пациенту, пропагандируют маршрутизацию, этапность оказания помощи, рассказывают, как себя вести после операции, химиотерапии, лучевого лечения, это во благо. Если же идет невротизация онкобольных, наталкивание на коммерческие методы лечения, это, конечно, недопустимо.

- Собственный характер как бы Вы охарактеризовали?

- Непростой вопрос.... Целеустремленность, трудолюбие, обязательность, которая порой мешает жить: если пообещал, обязательно должен сделать, приезжаю всегда к назначенному времени, звоню, делаю... обижаюсь, если попадаются необязательные люди. Еще есть оптимизм, он спасает в тяжелых ситуациях в жизни, чувство юмора, самоирония... Стараюсь не предавать и не обманывать.

- А как удается совмещать обязанности главного врача, руководителя и просто врача, ученого?

- В онкологии заниматься только хозяйственной, административной деятельностью невозможно, обязательно нужно заглядывать вперед, видеть те технологии, которые еще далеко, но за которыми будущее. Например, ПЭТ-центр. Мы его начали изучать в начале 2000-х, тогда и слово-то такое мало кто знал. Кстати, в онкологии большинство людей, которые внесли ощутимый вклад в развитие этой отрасли, как раз совмещали и административную деятельность, и науку. Мы и сейчас активно общаемся с этими людьми, и мне приятно, что я стал среди них самым молодым доктором медицинских наук.

- Сколько вам было в это время?

- 35 лет.

- Не все вам удается внедрить из задуманного, как добиваетесь своего?

- Стараюсь убеждать. Это путь более трудный, длинный, но более надежный. Убеждать словами, делами - во власти любого уровня грамотных людей больше, чем бестолковых.

- Вы - безусловно, лидер... Но какой лидер: который предпочитает все решать самостоятельно или для вас важна команда?

- Команда - это основное. И я рад, что наши ребята - фанаты своего дела, специалисты великолепные.

- Андрей Владимирович, регалий и званий, и наград у вас не счесть, самые дорогие какие все-таки?

- К регалиям отношусь избирательно, среди них есть и настоящие, а есть и те, про которые даже не упоминаю. Самая дорогая, самая заслуженная - это член-корреспондент Российской академии медицинских наук. Это был прыжок выше планки, в России такой прыжок мало кто делал, это абсолютное признание в медицинском, онкологическом сообществе, причем в условиях жесткой конкуренции. Это не кукольная академия, где дипломы членкоров дарят ко дню рождения.

Александра Завьялова, специально для Med74.ru

О проекте Контакты