Главная Статьи Чувства и эмоции Ксенофобия и склонность к террористическому поведению. Из опыта психотерапии ксенофобии у подростков.

В массовом сознании под ксенофобией кроется генетически обусловленный племенной страх перед чужими и воспринимается просто: враждебность к другим нациям и расам.

Как известно, враждебность, агрессивность невротического характера могут быть предметом психотерапии. Однако, если проблема психотерапии враждебности и агрессивности как устойчивых личностных черт довольно активно разрабатывается и освещается, то проблема психотерапии враждебности и агрессивности как проявления ксенофобии в качестве предмета психотерапевтического воздействия в специальной литературе практически не рассматривается.

В то же время, как показывает наш опыт работы с подростками, ксенофобия в ряду других фобий может быть успешно психотерапевтирована. А это значит, что психотерапию ксенофобий можно считать превентивной мерой против экстремизма и терроризма. Возможность психотерапии ксенофобии особенно важна в отношении подростков, которые в силу известных причин представляют собой особую группу риска в отношении экстремистских устремлений.

Впервые столкнувшись несколько лет назад с проблемой ксенофобии подростка, мы поняли, что ксенофобия юного пациента может быть далеко не безобидна для его окружения и общества в целом. За вербальной агрессией и пока ещё не очень серьёзными враждебными действиями в отношении детей и подростков других наций у подростка была заметна явная склонность к экстремистскому поведению и террористической готовности. Последнее выражалось в фантазиях на тему участия в терактах, очень нездоровому интересу к освещению этой темы в телевизионных программах, в стремлении группироваться с другими подростками, объединенными идеей ксенофобии.

Каковы мотивы появления ксенофобии у подростков, как она проявляется и в каких случаях ксенофобия может привести к экстремистскому поведению и террористической готовности? Возможна ли краткосрочная психотерапия ксенофобии, как других фобий? Каковы особенности подхода к терапевтическому процессу ксенофобии подростков? Эти вопросы встали перед нами, когда в нашем кабинете появился первый пациент – подросток- ксенофоб 13 лет. И ответы на все эти вопросы приходилось искать в каждом случае.

С проявлениями ксенофобии наблюдались и прошли психотерапию 9 подростков мужского пола от 13 до 15 лет. По национальному признаку у 6 подростков родители были этническими русскими, у 1 оба родителя – татары, у 2 подростков родители были представителями разных национальностей (у обоих мамы русские, отец у одного немец, у другого чуваш). По составу семьи 3 подростков были из полных семей, 5 подростков жили после развода родителей с матерями, один – после смерти матери с отцом и родителями отца. Трое мальчиков были единственными в семье, трое имели по двое братьев и сестёр, двое – по одному брату, один – из многодетной семьи.

Все подростки страдали на фоне лёгких неврологических нарушений, или минимальных мозговых дисфункций, повышенной тревожностью и аффективностью, агрессивностью и враждебным отношением к людям другой или определенной нации, обидчивостью, застреваемостью на негативных эмоциях, в анамнезе имели психотравмы различной длительности и интенсивности, имели социальное и/или семейное неблагополучие, негативный импринт первого детского воспоминания, жаловались на навязчивые страхи.

Поведение 8 подростков можно было оценить как аддиктивное. 6 мальчиков были аддиктивными в отношении тяжелого рока (фанаты тяжелого рока). 2 подростка – в отношении религии (один – фанат православной веры, другой – фанат мусульманской веры). Агрессивным поведением и враждебностью вообще, не только к людям другой нации, было отмечено поведение мальчика, не имевшего проявлений аддиктивности. 5 подростков русской национальности были приведены воспитателями именно по поводу высокой степени агрессивности и враждебности по отношению к детям другой нации.

Они открыто заявляли о своей ненависти к представителям других наций. 4 подростка были приведены на психотерапию по поводу страхов, повышенной агрессивности, нарушений сна. Проблема ксенофобии была выявлена у них во время диагностического интервью или в процессе психотерапии.

С подростками проводилась краткосрочная индивидуальная полимодальная психотерапия. Количество сеансов – от 1 до 5. На первом сеансе, который длился от 1 до 3 часов в зависимости от сложности случая, проводилось диагностическое интервью о подробностях личностной истории пациентов, об особенностях восприятия мира и себя. В первую же встречу, как правило, начиналась психотерапевтическая работа. В 4 случаях из 9 на первом же сеансе удалось добиться разрешения проблемы ксенофобии. Остальные встречи были посвящены проверке и закреплению результатов, а также проводились психотерапия и консультирование уже по другим проблемам подростков (онихофагия, табакокурение, конфликты с родителями и другие).

Необходимо отметить, что в работе с ксенофобией диагностическое интервью столь же важный этап работы, как и сам психотерапевтический процесс. От качества проведенного диагностического интервью зависит длительность психотерапии и выбор психотерапевтического инструмента. Во время диагностического интервью большое внимание уделялось исследованию особенностей восприятия пациентов: как запечатлелись в памяти пациента первые детские воспоминания, психотравмирующие ситуации, как построена репрезентативная система, каков тип воспитания и родительские установки и т. д.

Результативность психотерапии определялась, во-первых, субъективными оценками самих пациентов своих ощущений и восприятия людей других наций, во-вторых, оценкой поведенческих реакций во время включенного наблюдения.

В личностных историях наблюдаемых подростков важны описания жалоб пациентов, выражающих их эмоциональное состояние. В них прослеживается мотивация ксенофобических проявлений.

Для иллюстрации приводим описание трех историй.

Пациент А. 14 лет.

Подросток из неполной семьи: когда мальчику было 9 лет, родители развелись. Живет с матерью и отчимом, имеет сводного младшего брата. Мать не работает (нет работы), отчим рабочий. Мать и отец этнические русские, отчим – нерусский. Приведен на психотерапию в связи с агрессивным поведением, агрессивностью по отношению к детям другой национальности, повышенной аффективностью, застреваемостью на негативных переживаниях.

Жалобы самого подростка: головные боли, повышенная тревожность и напряжение в теле, раздражительность, навязчивые страхи (страх потерять мать, страх за будущее), видит кошмарные сны (смерть, кровь, убийства, насилие), ожидание плохого будущего, тяжелые воспоминания детства, психотравмы, связанные с семейными скандалами, разводом родителей, появлением отчима, послеожоговым восстановлением и лечением, смертью бабушек и дедушек. Учится плохо, жалуется на плохую память, не желает учиться. Единственное увлечение - музыка «хард-рок», никакой другой музыки не признает, классическую музыку ненавидит, презирает тех, кто ее слушает. Предпочитает слушать только английский и немецкий тяжелый рок.

Открыто говорит о своей ненависти к другим нациям, обвиняет их в том, что они развалили Россию, что из-за них они стали нищими. В семье ксенофобических настроений нет, но отец-алкоголик, с которым сын часто общается, ксенофоб. Он настраивает сына против нерусского отчима. У подростка амбивалентное отношение к отцу: он его и любит, и ненавидит. Отмечает, что ненависть к другой нации появилась примерно 2 года назад, что совпадает с появлением отчима, с увлечением «хард- роком».

Предпочитает черный цвет во всем. Считает, что черный цвет внутри него. Он его сильно привлекает его и ассоциируется с тяжелым роком. Резкие пронзительные звуки проигрываются в голове как сирена, как призыв к агрессии против иных, нерусских. Объясняет, что все цвета тяжелом роке, как 7 кругов ада и жизнь его, как короткая нотная линия. Хард-рок сильно заводит его и его друзей и «сносит крышу». Он испытывает в этой музыке «крутой кайф» и «крутой ужас». Музыка для него как наркотик, она манит и пугает, опустошает и бьет, зовет в бой, чтобы расквитаться со всеми «чужаками». Психотравмы отрицает, но считает что все его прошлое – это что-то темное и черное.

Растет в полной семье, имеет младшего брата. Родители – работники сельского клуба, очень религиозные, придерживаются православной веры. Семья малообеспеченная.

Приведен с жалобами на необщительность, стремление к уединению, нарушение сна, повышенную аффективность, обидчивость, агрессивность и настороженность по отношению к лицам другой национальности и веры.

Жалобы пациента: повышенная тревожность, напряжения в теле, страхи кошмарных снов, божьего и родительского наказания, будущего, сатаны, чертей. В кошмарных снах видел убийства, кровь, смерти, сатану, чертей, чудовищ. Думал, что бог покарает его за кощунственные сны, мысли и недостойные поступки. Родители твердили, что бог покарает его, если он будет плохо учиться и вести себя. В связи с этим у мальчика развились чувства вины и греховности. Он стал считать, что недостоин любви бога и родителей. Сообщил о своей ненависти к выходцам с Кавказа и мусульманам.

Мальчик очень любил молиться, долго, часами молился до самозабвения. Эмоциональный подъем, ощущение свободы от страхов, напряжения, тревоги, переживаемые во время молитв, нахождение в церкви, были кратковременными, но заставляли его постоянно стремиться к ним. Считал, что молитвы и преследование иноверцев и кавказцев помогут ему спастись от сатаны, от страхов. В то же время он сам боялся стать сатаной. Признался, что ненавидит и опасается людей другой национальности и веры, готов их убивать, ждет, когда вырастет и найдет себе верных друзей, когда он сможет вместе с ними воевать против чужих. Любил новости о терактах, убийствах на национальной почве, так как это «зажигает месть» против людей другой веры и нации. В мечтах видел себя главарем террористического отряда.

Растет в многодетной семье, где 9 детей, он по счету седьмой. Четверо детей сводные по отцу, старшему ребенку в семье 17 лет, младшему 1 год. Мать русская, отец немец. Мать не работает, отец – рабочий. Приведен в связи с агрессивностью к детям другой национальности, повышенной аффективностью, драчливостью, обидчивостью, нарушением сна. Не имеет друзей, ни с кем не может найти общий язык, так как сразу обижается и лезет драться. Плохо учится, не любит и не хочет учиться.

Жалобы пациента: головные боли, напряжение в теле, повышенная тревожность, трудное засыпание, беспокойный сон, не приносящий отдыха, кошмарные сны, навязчивые страхи(приведений, будущего, матери). Тревожное ожидание беды, катастроф. Считает, что все его обижают. Признается, что дерется по любому поводу, нет друзей, его никто не любит, мир враждебен. Мечтает стать военным или милиционером, чтобы убивать других, мстить выходцам с Кавказа, «черным».

Психотравмы: испуг, в связи с тем, что в 5 лет его сильно покусала собака, избиения его матерью, уличные драки, обзывания (сверстники дразнят «немцем»), считает, что все воспоминания у него неприятные или трагические.

Важным фактором для понимания проблем пациента и выбора стратегии психотерапии явилось то, что во всех 9 случаях ксенофобии подростков имело место тревожная депрессия, т.е. симптоматика, при которой примерно в равных долях присутствуют повышенная тревожность и депрессия.

Известно, что частой маской тревожной депрессии в подростково-юношеском возрасте обычно выступает открытая враждебность к окружающим. В данных случаях враждебность экстрапунитивной направленности стала маской тревожности, принявшей форму ксенофобии, т.е. произошло проецирование повышенной тревожности вовне. Одновременно имели место внутренняя тревога как интропунитивная составляющая враждебности.

Следующим важным фактором в нашем исследовании ксенофобий подростков стало то, что в 8 из 9 случаев нами был отмечен факт аддиктивного поведения.

Отметим, что аддиктивное поведение является одной из форм деструктивного поведения, причиняющего вред человеку или обществу, которая выражается в стремлении к уходу от реальности посредством изменения фармакологических и не фармакологических средств, целью которых является получение приятных эмоциональных ощущений.

В 6 случаях это приятное состояние реализовалось в прослушивании тяжелого рока, в 2 случаях - под воздействием религиозных переживаний. Как в первом, так и во втором случае аддиктивное поведение подростков выражалось в том, что все мысли субъектов были заняты реализацией аддиктивного состояния.

Увлеченные тяжелым роком или религиозным фанатизмом, подростки получали чувство эмоционального возбуждения, необыкновенного подъёма, релаксации, при которых создавалось ощущение контроля над собой и ситуацией, над тревожностью и напряжением, а также ощущение иллюзии решения проблем, спасения от стрессов путём бегства от реальности в мир агрессивной музыки или религиозный экстаз. Последние проявляются как способ психозащиты, включающий в себе различные психозащитные механизмы, направленные на психологическую адаптацию при проявлениях тревоги и депрессии.

Особенности проявления ксенофобии подростков наблюдались на 3 уровнях реакции личности: на когнитивном, поведенческом, эмоциональном. Психосоматический уровень в рамках этого ообщения не рассматривался.

Когнитивная составляющая ксенофобии подростков выражалось во враждебности ко всем людям другой или определенной национальности как устойчивое негативное отношение и система взглядов. Поведенческая реакция проявлялась в виде вербальной и невербальной агрессии, в агрессивных действиях. Как эмоциональная составляющая ксенофобия подростков проявлялась в виде вспышек гнева, раздражения, обиды, негодования, ненависти, отвращения, желания причинения вреда людям любой другой или определенной нации.

Как показал наш опыт, именно изменение эмоциональной составляющей ксенофобии в рамках краткосрочной полимодальной психотерапии позволило добиться желаемого результата – полного преодоления ксенофобии. Для этого в первую очередь проводилась психотерапия, направленная на переформирование ощущений, восприятия всего негативного опыта прошлого как источника негативных эмоций.

Следующий этап психотерапии – закрепление положительного восприятия ранее ненавистных образов «чужаков», переформирование причинно-следственной зависимости комфортного состояния от религиозного переживания и от слушания хард-рока (у аддиктов), изменение родительских установок, семейных сценариев, принятие ответственности за свои поступки, прошлое, настоящее, будущее. Этот этап психотерапии также осуществлялся через изменение эмоциональной составляющей.

У 3 пациентов, кроме фанатов тяжелого рока, со снижением уровня общей тревожности, напряжения, с исчезновением страхов и негативных эмоций одновременно происходили своего рода обесценивание, снижение важности или «рассыпание» всей системы взглядов со знаком минус, направленной против кого-либо, в том числе против представителей другой нации.

Такое освобождение от враждебности, считавшейся устойчивым негативным отношением и системой взглядов, происходит для пациента столь неожиданно и быстро, что он поначалу может быть удивлен и растерян. Однако после первых минут такой реакции подростки показывают чрезвычайное довольство и радость от избавления внутреннего напряжения, тревоги и появления ощущения свободы и лёгкости. Фанатам религиозного толка эти трансформации дали освобождение от религиозной аддикции. Они остались верующими, но без фанатизма.

Наиболее сложными для психотерапии оказались пациента-фанаты тяжелого рока, которые составляли большинство наблюдаемых (6 из 9). Оказалось, что к ним надо найти особый подход. Снижения напряжения и тревоги удалось снять у них только после того, как была проведена психотерапевтическая работа по изменению отношения к классической музыке, которую они ранее абсолютно отвергали. Только тогда, когда они «приняли» классическую музыку как приятную для себя, вместе с напряжением, тревожностью и страхами, у них автоматически была снята патологическая зависимость от тяжёлого рока и, как следствие, проявления ксенофобии.

Благодатной почвой для ксенофобии, как известно, является нищета, социальная незащищенность, культурная и умственная маргинализация населения. Однако даже в таких условиях ксенофобия может существовать только как один из естественных страхов и оставаться просто переживанием без проявления враждебности и агрессивных действий.

Это происходит, скорее всего, тогда, когда в силу характерологических особенностей личности и неблагоприятных внешних воздействий равновесие между тревожностью и депрессией, экстрапунитивными и интропунитивными составляющими враждебности сдвигается в сторону тревожности и экстрапунитивности. И в таких случаях нам приходится говорить о склонности субъектов к экстремистскому, террористическому поведению, о террористической готовности личности.

Как показали наши наблюдения, провоцирующим фактором для превращения ксенофобии подростков в террористическую готовность может стать их склонность к аддиктивному поведению.

В рассмотренных нами 2 случаях аддиктивного поведения религиозной направленности подростки не имели социального одобрения (общества, окружения, родителей). Однако при наличии социального одобрения, соответствующей родительской установки, семейного сценария или при умелом и целенаправленном манипулировании религиозными чувствами подростков в пользу экстремистских целей религиозный фанатизм подростков может превратиться в весьма эффективное орудие терроризма. В этих случаях психозащитные механизмы оправдывают агрессивные мысли и действия религиозной целесообразностью и мотив выполнения терактов как высшей миссии может стать для подростков целью и смыслом жизни.

Что касается подростков с другой аддикцией (фанаты хард-рока), они продемонстрировали большую враждебность и агрессивное, вызывающее поведение, чем остальные подростки.

Изложенный нами опыт психотерапии ксенофобии подростков слишком мал, чтобы говорить о закономерностях. Однако он для нас кажется очень важным в связи с актуальностью проблемы. Это во-первых. Во-вторых, этот небольшой, но любопытный опыт свидетельствует о ряде важных тенденций, описанных в этом докладе. Знание этих тенденций может быть полезным и интересным в практической психотерапии и дальнейших исследованиях в этой области.

Самый важный вывод который мы вынесли из этого опыта – это уверенность в том, что ксенофобия не приговор, как считают многие, а фобия, подвластная нефармацевтической психотерапии.

Другие статьи раздела:

• Подводя итоги года… по-женски
• Фобии большого города
• 3 способа справиться с неудовлетворенностью!